|
| 16.08.08 09:46 | Старое зеркало |
ru |
Старое зеркало
Автор: Архи Дьявол [7]
--------------------------------------------------------------------------------
Каждую субботу я просыпалась рано, впопыхах приводила себя в порядок, завтракала на скорую руку и спешила на блошиный рынок. Была какая-то особенная прелесть в том, чтобы ходить по дорожке между разложенными повсюду вещами, когда обычные посетители этой барахолки еще спали, а продавцы только-только выложили свой товар. Старинные монеты, потрескавшиеся и пожелтевшие от времени костяные статуэтки, пыльные и потертые книги, обилие старомодной одежды, среди которой порой попадались очень интересные вещицы, невероятные сумочки, черно-белые фотографии и открытки, и многие другие вещи, неизвестно каким образом дожившие до наших дней – все это создавало неповторимую атмосферу. Я любила общаться со старыми вещами. Рассматривая тот или иной предмет, я всегда чувствовала, будто он пытается поведать свою историю. Однажды, когда я держала в руках карманные часы, медный корпус которых когда-то носил на себе выгравированный рисунок, от которого остались лишь легкие, едва различимые контуры, в моем воображении стали быстро проноситься образы. Я увидела эти часы еще новыми, лежащими за стеклянной витриной сувенирного магазина, покорно ожидающими появления своего хозяина. А вот уже статный мужчина в старомодном сером костюме дарит часы черноволосому юноше, который не сводит с них сияющего от восторга взгляда. Затем возник образ пожилого человека, лежащего на кровати и протягивающего часы молодой женщине. Потом снова ожидание хозяина, но уже не на прилавке магазина, а на клеенчатой скатерти, разложенной возле дороги… Эти образы так захватили меня, что в тот день я еще долго переходила от одной вещи к другой. И каждая спешила рассказать мне что-то. С тех пор я стала завсегдатаем этой барахолки, и, в какой-то степени, ее неотъемлемой частью.
Эта суббота не стала исключением. Добравшись до рынка, я неспешно стала ходить между рядами. Мое внимание тут же привлек старый фотоаппарат на треноге, очень похожий на гармошку. Подойдя поближе, я осторожно прикоснулась к потертому корпусу объектива. Сразу же в моем сознании калейдоскопом стали проноситься картины: молодой человек, немного неряшливый, облаченный во фрак с черным цилиндром, приглашает прохожих сделать фотокарточку на память; щелканье и вспышки; темная комната для проявки и измазанный в реактивах фотограф. Досматривать судьбу вещи я не стала, и неспешно двинулась дальше. День выдался пасмурным, и поэтому торговцев было на редкость мало, смотреть было почти не на что. Побродив еще минут десять и, собираясь возвращаться, я, не замедляя шаг, прошла мимо старичка, на «прилавке» у которого лежал всего лишь один предмет, похожий на чайный поднос. Мельком бросив взгляд на вещицу, я внезапно почувствовала, что мое внимание уже увлечено предметом. Вернувшись, я осмотрела вещь. Она оказалась не подносом, а старым металлическим зеркалом, с тщательно отполированной и почти не поцарапанной поверхностью. Увидев мою заинтересованность, старичок начал заметно нервничать и ерзать. Казалось, что он хочет что-то сказать, но никак не может решиться.
- Можно посмотреть? – спросила я.
- Только аккуратнее девонька, голыми руками не трогай, бери через платок. Оно видишь ли, старинное. Каждый пощупает, следы жирные оставит, потом чистить надо. Так со временем и потрется. – начал брюзжать старичок.
- Да вы не бойтесь, я аккуратно. – успокоила я дедулю и взяла зеркало, обернутое с боков в льняной платок. Предмет был прямоугольной формы, размером с кухонную разделочную доску. Довольно тяжелый, обрамленный с боков в бронзовую раму, испещренную загадочными знаками и письменами. Странным было то, что зеркало молчало, не показывая мне ни одной картины из своей жизни, но при этом я чувствовала, что эта вещь «живее» всех других вместе взятых. Повинуясь внезапному желанию, я сделала то, чего раньше никогда не делала:
- И сколько вы за него хотите? – обратилась я к старику.
- Я смотрю, пригляделась тебе вещица то! По секрету, девонька, зеркальце больших денег стоит, потому как принадлежало оно не абы кому, а именитым людям, передаваясь по наследству. Помимо всего прочего, оно еще и серебряное.
Решив, что сейчас старик загнет большую цену, я присела, собираясь положить зеркало на место, но тут дедуля засуетился еще сильнее:
- В общем, раз оно тебе приглянулось – забирай просто так! Мне оно все равно ни к чему уже – в могилу с собой не заберу, а на сердце спокойнее будет, если за ним уход добрый будет. Так что девонька, бери! Не стесняйся! – и, дед, быстро завернув зеркало в платок, сунул его мне.
Настойчивость старика, неожиданность предложения и сам странный предмет ввели меня в сильное замешательство. Мои попытки отказаться и заплатить хоть что-то закончились неудачей. Дед сказал, что ему ничего не надо, быстро собрался и прихрамывая пошел прочь. А я, недоуменно постояв, пожала плечами, и направилась к себе домой.
Дорога много времени не заняла и вскоре я уже была на месте. Переодевшись и осторожно достав зеркало, я положила его перед собой на книжный столик. Только сейчас мне удалось заметить, что на раме не было ни одного отверстия или ушка, на которое можно было бы подвесить предмет. Пробежавшись взглядом по комнате, я решила установить зеркало на книжной полке, до тех пор, пока не придумаю, где и как его закрепить. Но прежде, мне захотелось еще раз заглянуть в его прошлое. Сосредоточившись, я начала всматриваться в отражающую поверхность, пытаясь вытянуть оттуда хоть какой-то мысленный образ. Прошло несколько напряженных минут, у меня началось легкое головокружение, но предмет молчал. Решив прекратить тщетные попытки, я взяла зеркало за край, вскользь дотронувшись до отражающей поверхности. Именно в этот момент в моем мозгу эхом раздался чей-то голос, а по телу пробежала дрожь. Словно ошпарившись, я резко одернула руку. Пальцы, которыми я дотронулась до зеркала, были холодные как лед. Волна страха и возбуждения вихрем пронеслась у меня в животе, вызвав секундную слабость и невероятное любопытство. Я осторожно положила ладонь на зеркало. В один миг меня окутало плотной пеленой тьмы. Я попыталась убрать руку с поверхности зеркала, но та словно прилипла. Голова сильно закружилась, я закричала, однако слова немыми звуками вывалились из моего рта. Меня накрыло какой-то липкой, холодной волной неестественного страха, затем, все внезапно стихло… А еще через секунду я увидела свое тело, лежащее на кресле, с широко открытыми стеклянными глазами на искаженном от ужаса мертвенно-бледном лице.
Не понимая, что происходит, я попыталась дотронуться до себя. Но на моем пути встала невидимая преграда. Меня охватило отчаянье. Яростно бросившись к своему телу, я снова столкнулась с призрачной стеной. Отказываясь верить в то, что происходит, я беззвучно кричала и стучала по стене. Сколько времени длилась паника, сказать трудно, успокоилась я лишь тогда, когда понемногу стала понимать, что каким-то чудовищным образом оказалась внутри зеркала и смотрю сама на себя! Но этого не могло быть! Неужели я сошла с ума?! Впав в истерику, я начала безмолвно кричать и, что есть сил, колотить по зеркалу. Однако, ничего не изменилось…
Казалось, прошла целая вечность. Там, где лежало мое тело, начало смеркаться. Я решила «осмотреть» место, пленницей которого стала. Ощущение было такое, что я лежу на плоской поверхности, похожей на окно, и, словно муха через стекло, пытаюсь пробиться в свой мир. Переведя взгляд вправо, я увидела за собой темную бездну, та же картина была и слева от меня. Переборов страх, я решила посмотреть «назад». И как только я повернулась, бездна неожиданно стала затягивать меня, отрывая от прозрачной поверхности, на которой я лежала. С большим трудом мне удалось перевести взгляд обратно. Сила, стремившаяся затянуть меня, тут же стихла. Мои нервы были напряжены до предела, и, не смотря на то, что теперь я была бестелесной, какая-то томительная боль пронзила все мое существо. Что-то мерзкое потянулось ко мне из глубины бездны. Жуткий страх и озноб охватил меня. Тут же я почувствовала чье-то давящее внимание и странное напряжение вокруг. С трудом сдерживаясь, чтобы не повернуться, я пыталась успокоиться. Ощущение внимания и напряжения ослабло. Однако тут же возникло чувство, что какая-то зловещая тень, чей-то бесплотный дух начал носиться за моей спиной, излучая во все стороны волны безудержной злобы, ненависти и ярости. Присутствие этого существа навевало ужас. Страх снова охватил меня. Пространство вокруг начало вибрировать, я снова ощутила на себе давящее внимание. И тут мне стало все ясно! Моя душа, словно мошка, попала в какую-то дьявольскую паутину, хозяином которой было пышущее гневом и злобой существо, а мой страх привлекает его внимание. В подтверждение своей догадки я почувствовала, как адская тень, словно на ощупь, плывет ко мне, улавливая исходящие от меня вибрации. Невероятным усилием мне удалось успокоиться и замереть, в моем разуме не осталось ни единой мысли. Напряжение вокруг исчезло, какое-то мгновение ничего не происходило, а затем я почувствовала вспышку ярости, и снова дух за моей спиной начал бесноваться, носясь из стороны в сторону. Я услышала четкую мысль:
- Я голоден! Моргул, приведи мне еще пищи!
Не бояться, не думать, не оборачиваться… Не бояться, не оборачиваться… Не бояться… Раз за разом я повторяла себе эти команды. Время здесь не имело никакого значения, может быть прошло несколько часов, а может и минута… По ту сторону была ночь, я отрешенно наблюдала в темноте очертания своего трупа, твердя: «Не бояться, не думать, не оборачиваться!». Внезапно в комнате зажегся свет, и я увидела осторожно входящего старика, который продал мне зеркало. Он с ухмылкой посмотрел на мое тело, затем подошел к зеркалу, наклонился и прошептал:
- Хозяин, Моргул пришел на твой зов!
- Я голоден! Приведи мне еще пищи!!! – беззвучно прокричал дух за моей спиной.
- Да Хозяин! Слушаюсь! – ответил старик, затем аккуратно завернул зеркало в льняной платок. Теперь тьма полностью поглотила меня.
Время – как много я узнала о нем, пребывая в плену потустороннего мира, созданного чьим-то злым гением внутри небольшого зеркала. Секунда как вечность… Нет света, нет звуков, нет чувств – ничего нет, кроме пропасти тьмы, на краю которой я находилась. А на другом конце этой пропасти таится Ужас. Он знает, что я где-то рядом, и он ищет меня. Уже целую вечность, и еще столько же будет искать. А мне остается лишь одно – не думать, не бояться, не оборачиваться. Самое сложное здесь – не оборачиваться. Мысли и эмоции – они полностью привязаны к телу, а тела у меня больше нет. И все остальное умерло вместе с ним. Но как тяжело не поддаться настойчивому желанию посмотреть, что же рыщет в глубине зеркального нутра. Дух, чья ненависть, казалось, заполняла весь этот мир, настойчиво требовал, чтобы я обратила свое внимание на него. Но меня здесь не существовало, было только «не думать», «не бояться», «не оборачиваться».
Внезапная вспышка света, и мне снова открылся мой бывший мир. Мимо проходят люди, вдалеке видны дома и небо. Мой мир… Острая тоска пронзила мое существо, и тут же я почувствовала, как Ужас метнулся в мою сторону. Вовремя спохватилась, я перестала думать, перестала чувствовать.
- У нас впереди бесконечность! Я все равно найду тебя! Слышишь?! – мысленно прокричал мне Ужас.
Я просто была здесь, и наблюдала за тем, что происходит снаружи. Вот какой-то мужчина подошел, что-то спросил. До меня донеслись знакомые вибрации голоса старика. Мужчина поднял зеркало, и посмотрел на себя. У него было лицо с правильными чертами, красивые большие карие глаза, модная стрижка и аккуратная борода. Затем кусок ткани скрыл от меня происходящее. А еще через мгновение я снова увидела этого мужчину, но уже не на улице, а в квартире. Еще одна жертва…
Какое-то время ничего не происходило, потом мужчина склонился над зеркалом и начал протирать его лоскутом материи. Я замерла в ожидании того, что должно было скоро произойти. Мне хотелось хоть как-то предупредить его, но я не могла себе этого позволить. Ужас, выбрался из бездны, и, в предвкушении добычи, неистово носился за моей «спиной». В тот момент, когда мужчина случайно дотронулся кончиком пальца до поверхности зеркала, все вдруг сильно завибрировало, плоскость, к которой я прильнула, начала искрить, втягивая в себя тепло, исходившее от человеческого тела. Мужчина резко отдернул руку и удивленно посмотрел на предмет. Я знала, что сейчас будет, но ничего не могла сделать! Мужчина осторожно прислонил к зеркалу ладонь. Я почувствовала, что Ужас поспешно скрылся в бездне, и тут же все затряслось, а поверхность, словно гигантская воронка, начала с огромной силой втягивать в себя энергию жизни, которую источал человек. Лицо мужчины исказила боль и страх. В какой-то момент поверхность зеркала стала вязкой, а та часть, где она соприкасалась с ладонью, ярко вспыхнула. Я увидела, как в образовавшийся поток света соскальзывает душа. Повинуясь внезапному импульсу, я резко переместилась к яркой области, и невероятным усилием, похожим на порыв ветра, вырвалась наружу. Мощный толчок отбросил бьющееся в судорогах тело в угол комнаты, я отлетела вместе с ним. При падении тело ударилось головой о стену, все вокруг завертелось, я почувствовала сильную слабость. Стараясь оставаться в сознании, я отчаянно боролась с внезапным желанием заснуть, но силы мои были исчерпаны, и я отключилась.
Сильное течение бурной реки швыряло меня из одного водоворота в другой. Выныривая из воды, я делала судорожный вдох, пока течение снова не накрывало меня волной. А в это время кто-то на берегу постоянно кричал: «Очнись! Он скоро будет здесь! Очнись! Очнись!». С резким вздохом я открыла глаза. Голова жутко болела, а в ней гулким эхом звучал крик из сна: «Очнись!». Я огляделась по сторонам. Кругом было темно, видны лишь очертания мебели и свет из окон соседских домов. Какое-то странное чувство – мне было все знакомо, но я точно знала, что я здесь впервые. И, вообще, где я?
Попытавшись подняться, я невольно застонала. Ужаснувшись от вырвавшегося звука, я, в недоумении, схватилась за лицо – оно было не мое! И тут память вернулась ко мне. Судорожная волна озноба прокатилась по телу. Я осторожно подошла к лежащему на диване зеркалу, сняла рубаху и накрыла его. Сев на пол, я пыталась придумать, что делать дальше. Надо срочно звонить Игорю и Метле, втроем мы разберемся, что к чему! Я встала, достала телефон из пиджака, висящего на спинке кресла, и машинально начала набирать номер. Стоп! Но я не знаю никакого Игоря и Метлу! У меня начались трястись руки. Да что ж это такое! Мне захотелось расплакаться. Чужая память внезапно нахлынула на меня, резкая острая боль пронзила голову, которая, казалось, вот-вот лопнет. Я со стоном обхватила себя и сползла на пол. Господи! Я сейчас сойду с ума!
В коридоре зажегся свет. А это еще кто? Я уже три года один живу. Ключи никому не давал. Воры? Вот черт, это же он! Как я могла забыть? Я нащупала в кармане пиджака связку ключей, сжала ее и притворилась мертвой. Старик осторожно зашел в комнату, осмотрелся, включил свет. Подошел ко мне и, ухмыльнувшись, пнул ногой. Затем прошел дальше в комнату, остановившись возле дивана. Откинул в сторону рубашку, увидел под ней зеркало, и замер.
Я быстро вскочила, старик обернулся, на его лице было изумление.
- Что за… - только и успел произнести он, прежде чем я ударила его ключами по голове.
Старик, как подкошенный, со стоном рухнул на диван. И тут меня охватило такое бешенство! Я схватила старика за волосы, кинула на пол, и злобно закричав:
- Убью, сука! Сколько людей ты загубил?! Сколько?! Убью!!! – начала молотить его ногами.
Я била до тех пор, пока от изнеможения не упала на диван. Странная смесь чувств, состоящая из разочарования, злости и облегчения, переполняла меня. Отдышавшись, я осмотрела старика, который валялся на полу, не подавая признаков жизни. Черт! Испачкал кровью новый ковер! Я встала и принесла с кухни упаковку полиэтиленовых пакетов для мусора. Порывшись на балконе, нашла скотч. Упаковав тело в мешки, я скрутила его и обмотала скотчем. Взяв ключи от машины, я спустилась и подогнала к подъезду машину. Поднявшись к себе, сделала из диванной накидки большой узел, уложила туда тело. Проверив, чтобы на площадке никого не было, взвалила старика себе на плечи и понесла вниз, к машине. Отъехав от дома и покружив по окрестностям, я нашла лесопосадку, свернула туда, выгрузила труп, облила его откачанным из машины бензином и подожгла.
- Гори огнем, Моргул! И передавай в аду привет своему Хозяину!
Вернувшись к себе, я переоделась, завернула зеркало в рубаху и положила предмет в пакет. Как поступить с ним? Расплавить? А если Ужас вырвется наружу? От этой мысли меня пробрал страх. Воспоминания о живущем внутри Ужасе были еще очень свежи. Но и оставлять зеркало просто так тоже нельзя. Нельзя, чтобы его кто-нибудь нашел! Решив, что самым правильным будет утопить его в реке, я взяла сверток с зеркалом и спустилась к машине. Через сорок минут я уже стояла на мосту. Посмотрев, чтобы за мной никто не следил, я кинула сверток вниз, сказав на прощание:
- Надеюсь, что ты сдохнешь от голода! Мерзкая тварь…
Вернувшись к машине, я достала сигареты и закурила. Хотя до этого никогда не курила. Точнее курила, но не я… Нужно избавиться от ковра, на котором остались пятна крови, и от одежды… А зеркало – я забуду про него, буду считать, что мне приснился страшный сон… И машину необходимо будет помыть, завтра же. Завтра… Какое странное слово. Завтра начнется новая жизнь в новом теле. Завтра я буду общаться с людьми, которых никогда не видела, и при этом уже давно знаю. Это будет нелегко – привыкнуть жить сначала. Но после всего испытанного я буду радоваться и получать удовольствие от жизни просто потому, что снова чувствую и думаю, потому, что снова живу! Я выкинула сигарету, завела машину и поехала прочь.
Mood: мечтательное 
|
|
| |
|
|
| 05.08.08 20:51 | Многоэтажка |
ru |
Предупреждаю: рассказ довольно жёсткий. Слабонервным и впечатлительным людям читать может быть тяжело
День первый.
Все началось с того, что я опоздал на поезд. Пришел на вокзал всего на пять минут позже, чем было указано в билете. Но наша станция не показалась составителям расписания настолько значимой, чтобы задерживать в ней поезд дольше, чем три минуты. Потому моему взгляду открылась пустая платформа, по которой неуверенной походкой шатались бомжи, несколько рядов рельсов и тяжелые тучи, закрывшие небо на горизонте. Казалось, эти пути ведут именно туда, в тучи, в сердце будущей грозы.
Увесистый рюкзак оттягивал плечи, ко мне стало приходить понимание бессмысленности стояния тут. Что делать? А что тут поделаешь - возвращаться домой. На вокзал я очень спешил и ехал на маршрутке. Сейчас решил пройтись пешком. В душу вползла какая-то смутная тоска: не то, чтобы я был так расстроен своим опозданием на поезд. Просто было больно из-за очередной неудачи в их непрерывной цепочке. Мне все больше начинала нравиться пословица «Жизнь – как зебра: то лягнет, то нагадит…». А планы-то были грандиозные: мы с друзьями хотели проявить чудеса координации, договорились поехать на море все вместе. И хоть мы жили в разных городах, собрались рассчитать время выезда так, чтобы прибыть на станцию Симферополь одновременно. Почему-то я даже не сомневался, что все остальные участники «проекта» уже сели в поезда и приедут вовремя.
Промышленные постройки, всегда окружающие вокзалы, уже отошли назад, и я шел по серому городу. Мимо проплывали многоэтажки, напоминающие ульи. Всегда удивлялся тем, кто таким образом планировал улицы: представьте, если какому-то придурку придет в голову выкинуть холодильник с балкона? Да что там холодильник, - даже окурок на голову получить – это крайне неприятно.
День погас стремительно. Если бы не было тех туч, закрывающих весь запад, солнце еще долго бы догорало, делая тени длинными, а небо – грустным и тревожным. А так – вечер налетел вместе с прохладным ветром. Подхватил разбросанные по улицам полиэтиленовые кульки и упаковки из-под чипсов. Думал ли кулек, что ему суждено летать? А может он и собирался летать, когда его делали. Только вот сильно разочаровался, когда его стали использовать совсем не для полетов…
Зажглись фонари. Оранжевый, немного неровный свет. Появились на асфальте исчезавшие на время тени. Я продолжал двигаться по городу, стал немного смотреть по сторонам. Везде ходили люди, спешили по своим делам. Или просто гуляли. Глаз зацепился за какое-то странное столпотворение в одной из арок-проездов, прогрызенных сквозь жилой дом. Я свернул с пути и решил посмотреть, что там происходит. Люди не просто толпились в арке-проезде, они двигались внутрь, во двор. Я быстро достиг нужной арки и протиснулся сквозь толпу. Какая-то женщина недовольно меня окликнула, а когда я посмотрел на нее – тут же смягчилась и проворчала «а-а-а… новенький».
Во дворе было тихо. Никто особо не разговаривал, только слышалось шарканье ног. Здесь было расставлено очень много лавочек. Необычно и непривычно для нашей страны – столько скамеек, каких-то самодельных стульев, лавок. Как зрительный зал.
Люди садились на лавки и молча смотрели в землю. Мне стало интересно, чего же они ждут. Я обошел все ряды этого импровизированного зрительного зала и стал сзади, прислонившись к какому-то дереву. В спину врезались какие-то угловатые предметы, лежавшие в рюкзаке. Какой-то мужик оглянулся на меня и указал ладонью на свободное место рядом с ним. Садись, мол. Я покачал головой.
Передо мной было как минимум пять рядов лавок, полностью заполненных людьми. Лавки были расположены так, что если бы это действительно был зрительный зал, зрители должны были бы смотреть на матрицу окон десятиэтажки. Окна, балконы, разноцветные рамы. Кому-то хватило денег на пластиковые стеклопакеты, кто-то покрасил белой краской свои старые окна. А кто-то – коричневой. А вот сушится чье-то белье. Нда-а-а-а… Если бы это был зрительный зал, смотреть тут особо не на что.
Вдруг в том окне, где было вывешено белье, появился силуэт девушки лет двадцати. Она стояла на балконе, опираясь руками на пластиковую раму, и смотрела на собравшихся. Кто-то из «зрителей» звучно прокашлялся и стал внимательно смотреть на девушку. Головы постепенно поворачивались к этому «балкону с бельем». Девушка достала из пачки сигарету и закурила. Я обратил внимание, что многие тут же достали свои пачки и положили в рот по трубочке с ядом. Защелкали зажигалки.
Девушка курила, глядя на наше импровизированное сборище. Я поймал себя на мысли, что назвал сборище «нашим». Почему? Какое отношение я имел к ним? Просто себе зашел посмотреть.
Время шло, но люди не спешили. Сидели и смотрели, как эта молодая особа курила и смотрела вдаль. Она очень быстро потеряла интерес к толпе и стала смотреть на небо. Светлые волосы, довольно стройная фигура. Какое-то изможденное и худое лицо. Мешки под глазами. Какие-то глубокие, задумчивые глаза. Очень темные, почти черные.
Окурок полетел вниз с балкона и упал на землю. Мне показалось, или установилась такая тишина, что было слышно даже звук удара этого окурка о землю. Вдруг девушка выпрямилась, натянулась, как струна, как-то даже торжественно кивнула пространству перед собой. Я понял, что это она поклонилась аудитории. А потом очень быстро и ловко она вылезла на парапет, тут же перенесла центр тяжести наружу и полетела вниз. Раздался влажный удар и хруст костей. Шмяк.
По асфальту разметались светлые волосы. Стали заметны темные корни волос. Ненатуральная блондинка, как обычно. Из-под тела расходилась лужа крови. Зрители молчали. Никто не вскрикнул, никто не пытался ей помогать.
- Мда-а-а-а-а… - задумчиво протянул мужик, предлагавший мне место на лавке.
Люди начали разговаривать. Вставали, поправляли одежду. Расходились.
- Слушай, я ж забыла купить Фэйри, чем посуду будем мыть сегодня?! – проговорила тетка прямо рядом со мной.
- Еще не поздно, в супермаркет зайдем, купим… - ответила другая.
- Да в супермаркете дороже, у меня на базаре знакомая продает бытовую химию, все дешевле намного…
- Ну завтра купишь, делов-то.
Мужики обсуждали какие-то новости и политику, женщины – каких-то знакомых, рассказывали истории… Вскоре толпа рассосалась. Я и сам не заметил, как ноги вынесли меня из этого двора. «Бульвар Маршала Жукова, 54/2». В сознании очень четко и ярко отпечатались эти буквы и номер.
Дальнейшего пути домой я не помнил. Шел, как будто во сне. Мимо проносились машины, пешеходы (казалось, они шли со скоростью машин), дома… Перекрестки, светофоры. Знаете, какое это странное чувство – быть свидетелем чужой смерти. Однако не бежать в милицию, не падать в обморок. А быть одним из зрителей. И все, что получил актер за свое «выступление», - это мертвую тишину и чье-то протяжное «мда-а-а-а». Не хотелось думать, анализировать. Было такое ощущение, что я вляпался в грязь, а теперь она противно хлюпала в кроссовках, и вытряхнуть ее не было никакой возможности.
Какая-то была метафоричность происходящего. Мне в этом действе виделись аллегории с устройством общества. Каждый из нас играет вот так вот свою роль в театре самоубийства. Сам процесс жизни – это медленное самоубийство. И мир смотрит на каждого самоубийцу молча и задумчиво – ведь вся ткань этого мира состоит из таких же самоубийц.
За этими размышлениями я не заметил, как рука рефлекторно нащупала в кармане ключ, приложила к домофонному устройству небольшой металлический диск и открыла дверь. Только тогда я понял, что пришел домой. Поднялся в лифте на свой этаж, открыл дверь и вошел внутрь. Было тихо и затхло. Не мудрено, собирался ведь на море, чтоб ничего не случилось – закрыл все окна.
На телефоне было десять пропущенных вызовов, почему-то стоял режим вибровызова, а нервное дрожание аппарата в кармане я не почувствовал. Звонили друзья, те самые, которые ехали на море. Было так же пару СМСок, примерно такого содержания: «мы уже в поезде, а ты там как?». Я, ухмыльнувшись, пробормотал «а никак…», зажал кнопку выключения питания на аппарате. Когда дисплей погас, безжизненная железка легла на полку. Теперь можно раздеваться, пить чай, готовить «холостяцкий ужин» из пельменей. Для этого надо взять тесто, мясо, и слепить пельмени. Шутка. На самом деле люди, живущие в городах, скорее всего считают, что пельмени вручную сделать невозможно и лепит их хитрая техника. Видимо, не видели сотен тружениц легкой промышленности, лепящих пельмени в цехах по производству полуфабрикатов.
Зашумел чайник, я поставил на огонь воду, подсолил ее, стал ждать, пока вскипит. Делал все это как под гипнозом. На самом деле в голове крутилась одна мысль. Точнее, образ. Молодая девушка, с изможденным лицом, нервно подносящая к губам белую трубочку, расцветающую красным огнем пламени. Курящие люди придумали столько много красивых метафор для этого процесса потребления дыма и смол… Эстетизация мерзкого всегда была популярным средством обработки сознания.
Пельмени были настолько привычной едой, что я даже не ощутил их вкуса. Заправился топливом, запил чаем, почистил зубы и завалился спать. Включать компьютер и рыскать по Сети не было никаких сил.
День второй.
Когда человек ничем не занят, делать ему нечего. Казалось бы, банальная логическая зависимость. Однако, когда делать нечего – становится скучно, сразу ощущаешь собственную непотребность. А еще постоянно думаешь, что бы это сделать. Причем, мне не хотелось просто убивать время. Хотелось заниматься чем-то полезным, нужным. «Лажа года» с опозданием на поезд породила массу свободного времени. Почему-то я и не думал пробовать сесть на поезд по-человечески еще раз, догнать друзей, влиться в коллектив отдыхающих. Раз не сложилось – значит, не судьба.
Весь день я провел дома, немного прибрался, потом засел за компьютер, и за ним провел все «лишнее время». Верно говорят, что Интернет потребляет время, как пылесос. В аське постоянно находятся какие-то собеседники, с какими-то незначащими и неважными разговорами. Однако этот ненужный треп (или, как его называют интернетчики – «флуд») затягивает, захватывает твое внимание. Ненужные разговоры становятся важными, а посторонние и маловажные факты становятся интересными. Выбрался из Сети я только вечером, когда решил, что пора бы прогуляться.
Взял немного денег (вдруг зайду в супермаркет, колбасы купить надо). Оделся и вышел из дому. Возле подъезда тусовалась стайка гопников. Возникало ощущение, что гопота – как вампиры. Днем спят, а к ночи собираются в стаи и носятся по городу в поисках очередной жертвы. Только было неясно место, где эти вампиры днем скрываются. Иначе, если бы место их укрытия было рассекречено, туда обязательно наведывались бы борцы с нечистью. Впрочем, эту нечисть победить было невозможно никакими средствами. Ведь у каждого «монстра» было свое, личное логово. И потому зачистить каждое – слишком долгий, кропотливый, да и ненужный труд.
Идти вперед было приятно, психика получала какую-то эмоциональную разрядку. Казалось, что я буду идти так бесконечно, вперед, вперед. Впрочем, скоро я понял, что иду к известной многоэтажке «Бульвар Маршала Жукова, 54/2». Более того, я осознал, что весь день только и собирался прийти сюда. Ждал наступления вечера, маялся бездельем. Чтобы просто узнать – действительно ли это «театр». По крайней мере, тогда я еще боялся признаться себе, что банально хотелось увидеть очередное «шоу».
Толпа была на месте. Точнее, толпу я уже не застал, а видел только несколько групп людей, входящих в арку-проезд. Все уже были там. Я ускорил шаг, прошел сквозь бетонную тушу этого здания и увидел заполненный «зрительный зал». Все опять смотрели в землю. Кто-то курил, кто-то смотрел на экран своего телефона. На одной из лавок посреди двора было свободное место, я решился его занять.
- Можно? – попросил я вежливо сидевшую с краю свободной лавки женщину пропустить меня.
Женщина кивнула и развернула корпус вправо, давая мне возможность пройти. Я оглянулся и увидел знакомого мужика. Тот сидел в последнем ряду. Возле него опять было пустое место. Смотреть на лица зрителей было страшно – крайне не хотелось встретить тут знакомых. Возникла бы неоднозначная ситуация. Как будто сотрудник с подчиненным встретились в секс-шопе.
Я принялся разглядывать батарею окон. В некоторых горел свет, некоторые были темными. Фасад многоэатжки как-то странно подсвечивался. Источников света видно не было, но сам дом был значительно светлее, чем всё вокруг. Как будто на фотошопе кто-то взял кусок фотографии и повысил уровень яркости. Вскоре в одном из окон появился какой-то мужик. Я сосчитал этажи – мужик был на седьмом. В голове промелькнула жутковатая мысль – «в принципе, нормальная высота».
Однако мужик просто окинул публику взглядом, почесал небритое лицо (кстати, к слову о подсветке фасада. Как можно было различить в сгущающихся сумерках небритость мужика? А вот поди ж ты.. ), махнул рукой и ушел с балкона внутрь квартиры. В это время в «зрительном зале» кто-то демонстративно прокашлялся. Совсем рядом с балконом небритого было окно, в котором появилось лицо молодого парня. Я сразу понял, что это ОН.
Парень не курил, как вчерашняя актриса, просто открыл окно настежь, поклонился, поприветствовав аудиторию, вылез на подоконник (как-то неловко, чуть было не потерял равновесие и упав назад в квартиру). Посмотрел вниз и тут же прыгнул. Знакомый влажный шлепок.
- Мда-а-а-а-а… - я даже не осознал, что это был мой голос.
- Молодой человек… - обратилась ко мне женщина, пропускавшая меня на лавку.
- Да? – отозвался я.
- Вам… Не понравилось? – спросила она, глядя в глаза.
Я не знал что ответить. В первую очередь хотелось возразить что-то вроде «а что, должно было понравиться?!». А потом пришло понимание, что процесс тут нравится всем. Почему и собираются зрители. А еще пришло понимание, что я стал зрителем.
- Давно вы… вот так? – выдавил я из себя вопрос.
- Что? В разводе? Да, давно, меня муж через год после свадьбы бросил. А насчет шоу – вы попробуйте занять места получше. Первый-второй ряд. Я уже не в том возрасте, а вам так лучше подойдет. – Женщина еще постоянно кивала, как бы заставляя меня верить, что она говорит правду.
Я встал и двинулся прочь из этого двора. Тут рука нащупала в кармане несколько сложенных банкнот. Ах да, супермаркет. Колбаса. Чуть позже, стоя у холодильной витрины, увешанной колбасами, я выбрал «Московскую-Экстра». Еще нужно было купить батон.
День третий.
Закат еще горел, туч, способных потушить его раньше времени, не нашлось. Заходящее солнце светило мне прямо в левый глаз. Это было и приятно, и больно одновременно. Как будто в душу заглядывал какой-то высший разум. И как будто ты входишь с этим разумом в контакт, начинаешь его понимать…
Когда-то на физике мы учили, что если прищурить глаза, то вокруг источника света можно наблюдать спектр – раскладку на все цвета радуги. Причиной тому была природная сетка – ресницы, – которая рассеивала свет на составляющие. Вот и сейчас солнце переливалось всем цветами радуги, сияло. А потом я отвернулся.
Сегодня хотелось выйти пораньше, чтобы занять хорошие места. Я глянул на часы (полдевятого), поспешно оделся, закрыл дверь на ключ и выскочил из квартиры. Возле арки еще не собрался народ, но я точно знал, что пришел по адресу. «Бульвар Маршала Жукова, 54/2». Арка промелькнула над головой, на мгновение взяв весь мир в серую бетонную рамку. Лавок не было. Я не поверил своим глазам – как так?! Где «зрительный зал»? Почему нет «зрителей»? Что случилось? Я стоял посреди двора и вертел головой во все стороны. Потом вышел из этого двора, посмотрел на табличку. Да, я был там, где нужно. И место это я помнил – вот дерево, привалившись к которому, я смотрел первое «шоу». Рядом стоял еще какой-то мужчина. Тот точно так же озадаченно вертел головой. Неожиданно раздался голос:
- Что вы крутитесь, как бараны тут?! Сегодня нету! Выходной! Всегда по воскресеньям выходной. Упыри проклятые…
Только потом я понял, что говорила это какая-то старушка, сидевшая на лавочке возле подъезда. А теперь стояла прямо возле нас, опиралась на клюку и тяжело дышала.
- Спасибо, - коротко ответил мужчина. Я вообще предпочел промолчать. Впрочем, потом все-таки догнал того мужика и окликнул его. Он смотрел на меня вопросительно.
- А… вы не знаете… этот дом… единственный?
- Говорят, раньше где-то еще на окраине был. Но вроде тот сдох. Это единственный живой.
После этих слов мужчина зашагал прочь. Небо было непривычно чистым и высоким. Закат уже почти погас, и сквозь голубую эмаль проступала истинная суть – черная бесконечность.
День четвертый.
Сегодня лавки были на месте. Всё остальное меня волновало меньше всего. Спросите у меня – как прошел прошлый вечер и сегодняшний день? Никак. Просто прошел. Мимо меня.
Первый ряд – это всегда претензия. На состоятельность, крутизну. И, в то же время, с первого взгляда можно рассмотреть дыры в костюмах актеров. А с последнего ряда образ может казаться идеальным. Я сидел на лавке прямо перед многоэтажкой, глядя в открытую пасть подъезда. Кстати, только сейчас заметил, что это подъезд номер 3. Интересно, а почему именно этот?
Люди постепенно собирались. Справа от меня сел какой-то мужчина средних лет. Слева, вежливо спросив, свободно ли место, примостилась совсем молоденькая девушка. Я немного потерял сосредоточенность, отвлекся на нее: красивая фигурка, загорелые ножки, открытые короткой юбкой почти полностью. А еще – настороженное, взволнованное выражение лица.
В этот раз мне удалось заметить, как включается подсветка. Вот дом был просто домом, серым, неприметным, как все остальные части уходящего в сумерки мира. А вот он уже выделился, отказался уходить в ночь. Совсем незаметно. Как будто даже не подсвечивался, а просто для него остановился закат. Все становилось темнее и темнее, а дом не темнел. По-прежнему был подсвечен уже севшим заходящим солнцем.
Наличие рядом такой симпатичной девушки окрашивало всё представление совершенно в другие тона. Раньше я старался не смотреть на других зрителей. Теперь же взгляд так и притягивали ее колени, постоянно находившиеся в поле бокового зрения. Скорее всего, мини-юбки были изобретены не для того, чтобы максимально оголить ноги. А наоборот, чтобы сделать максимально возможный акцент на скрытые области. Заставить постороннего наблюдателя представлять, что же прячется под этой тканью, если практически всё уже снаружи. Типичный пример навязывания обществу определенных стандартов. Вдруг я понял, что мысли ушли уже в какое-то совершенно другое русло. У меня так иногда бывало – банальные, житейские картины (вроде соседки по лавке в мини) вызывали целые каскады ассоциаций. Впрочем, если учесть, в каком зрительном зале мы сидели…
Покашливание прервало мой поток мыслей. Я не смотрел на здание, как делал это раньше. Потому пришлось пошарить взглядом по матрице окон, чтобы найти, где же наш актер. А был это вполне приличного вида мужчина средних лет. Он был одет в парадный костюм. Я присмотрелся и увидел, что это не просто парадный костюм – это была форма. То ли военная, то ли милицейская. Он традиционно поклонился, потом сделал жест, напоминающий воинское приветствие. Впрочем, без головного убора честь, как известно, не отдают. Но, видимо, ему было не до устава. «Актер» вылез на перила балкона, сделал движение руками, как при прыжке с вышки.
В этот момент я ощутил, как моего предплечья коснулась рука сидящей рядом девушки, ее пальцы как-то судорожно ощупывали мою руку. Мужчина на балконе оттолкнулся ногами и полетел вниз. Рука девушки ощутимо сжалась. Полет длился несколько секунд, и прямо передо мной на землю шлепнулось и хрустнуло тело. Это все-таки была милицейская форма. И хрустели, похоже, не только кости, а и пластмассовые пуговицы костюма. Или мне показалось, или на ноги брызнула какая-то жидкость. Ступор. Оцепенение. Какой-то гадливый интерес и любопытство. Мне не хотелось присматриваться к изувеченному трупу. Краем глаза я заметил, что девушка сильно сжала колени, и выделился рельеф напряженных мышц бедер. Я повернул голову, посмотрел на мою соседку; в глазах у нее играло какое-то странное возбуждение. Наконец, она пришла в себя, тут же отпустила меня и еле слышно шепнула «извините».
- Мда-а-а-а-а… - прозвучало откуда-то сзади.
Лучше и не скажешь. Мда-а-а-а-а…
День пятый.
Всю прошлую ночь я не спал, как будто напился крепчайшего кофе перед самым сном. Лежал в постели и слушал музыку. Сколько там длится ночь? Не знаю, кому как, а мне – десять альбомов любимых групп.
У вас никогда не возникал вопрос, куда уходит метро после того, как прибывает на конечную? Ведь поезд же продолжает путь туда, куда пассажирам дороги нет. Так и мне стала интересна техническая сторона структуры, которую я назвал для себя «Дом на бульваре Жукова». Потому еще днем я вышел из своей берлоги, нашел первый таксофон и банально позвонил «02».
- Дежурная, говорите – отозвался полумеханический женский голос.
- Вы регистрируете самоубийства на бульваре Маршала Жукова, дом 54 дробь два? – спросил я прямо.
- По этому адресу в последние полгода происшествий не замечено, - отчеканил женский голос. – И это вам не справочная.
После этого трубка затихла. Тогда я набрал 09 и узнал телефон городского морга. Стоило ли удивляться, что они трупы не получали. Слоняться по городу было бессмысленно, да и не хотелось. Я двинулся сразу в нужный двор, сел на самой первой лавке. Буквально через десять минут пришел какой-то мужчина в строгом сером костюме. Он сел почти рядом со мной – на ту же лавку, но с другой стороны. Учитывая тот факт, что «зрительный зал» был пуст, я удивился этому соседу.
- Пораньше место занимаете? – спросил я у него, повинуясь странному порыву «пообщаться». Человек в строгом костюме быстро погасил мой порыв к общению, полностью проигнорировав вопрос. Он сидел и читал газету. Я сидел и ждал, пока солнце опишет заданную ему траекторию и закатными лучами активизирует неведомые механизмы «театра».
Вечер очень неохотно пришел. Все-таки, он не мог не прийти, ему было бы стыдно не оправдать мои надежды и ожидание. Как обычно, небо стало темнеть, свечение заката - угасать. Зрители быстро заполняли дворик, садились на лавки. Всё было как обычно. В этот раз никаких девушек ко мне не подсаживалось, потому я просто смотрел на подсвеченный дом, ожидая, когда в окне появится чья-то фигура. Силуэт появился почти сразу после того, как в зале установилась тишина. В окне появилась уже немолодая женщина с сигаретой в руках. После первой выпрыгнувшей, эта была вторая курящая «актриса».
А потом произошло неожиданное. В окне появилась еще одна фигура. Это был мужчина. Он обнял за плечи курившую женщину и посмотрел в зал. После чего он кивнул зрителям, а женщина изобразила что-то вроде реверанса. Однако увидеть реверанс было невозможно (восьмой этаж), просто было видно, как голова немного опустилась и поднялась. А потом они выскочили в окно, держась за руки. Даже как-то обошлись без привычного вылезания на подоконник и прыжка – выскочили быстро и красиво. Только полет не оказался таким красивым. Тело женщины напоролось на спутниковую антенну, ненатурально изогнулось. Антенна изменила направление (хозяину придется вызывать настройщиков с компасом), а пара актеров долетела до земли. Раздался привычный звук глухого удара. Я так и не смог отвести взгляд от трупов. Смотрел ей прямо в глаза. Казалось, эти глаза, находившиеся внутри головы со свернутой шеей, все еще осмысленно смотрели. На меня. В меня. Тело пробила дрожь.
- Мда-а-а-а-а, - затянул кто-то в толпе. Поднялся шум, люди стали расходиться. А я все сидел, глядя на стекленеющий глаз и расплывающееся кровавое пятно. Как они все так падают, что кровь вытекает?
Спустя некоторое время я понял, что зрителей осталось двое. Я и тот мужчина в строгом сером костюме. Он уверенно встал, сделал какой-то жест в темноту, а потом подошел ко мне.
- Здравствуй, парень, - сказал он мне.
- Я уже пытался поздороваться… днем… - нерешительно ответил я.
- Мне было не до того, извини.
В это время откуда-то из глубины двора пришли два человека в спецодежде дворников. У одного из них была электрическая пила, у другого - несколько плотных мусорных пакетов. Они принялись деловито расчленять трупы и паковать в эти мешки. Вот на таком фоне активной работы по уборке территории мне и пришлось общаться с загадочным мужчиной.
- Парень, ты подсел на иглу, которая тебе нахер не нужна… - говорил он.
- Это почему же? В смысле, почему подсел?
- А ты сам подумай, почему ты каждый день сюда ходишь? Все зрители тут меняются. Все до единого! Ежедневных посетителей тут всего несколько. Ты – один из них…
- И что же? – я старался задавать больше вопросов, чтобы избежать момента, когда вопросы начнут задавать мне.
- А то, что эти люди сюда ходят не просто так. Они сюда ходят за дозой. Порцией. Чего? А вот этого щекотливо-бодрящего ощущения. Понимать, что кто-то умер, а ты все еще жив. Кто-то умер прямо перед твоим носом. А ты – живой, возможно – даже здоровый. Это, знаешь ли, обостряет вкус жизни…
- Почему тогда мне нельзя обострять вкус жизни? – не сдавался я.
- Я тебе расскажу о здешних завсегдатаях. Помнишь вчерашнюю девчушку, которая тебя хватала за руку? Очень интересный экземпляр. Она абсолютно фригидная. А такие вот шоу делают из нее нимфоманку. Она хватает первого попавшегося и тащит в кусты. – Тут мой собеседник криво улыбнулся. – Насчет кустов шучу, конечно. В какую-нибудь гостиницу. Ты ей вчера испортил весь сеанс, бедняжка ушла домой ни с чем. Здесь есть композиторы, которые всю ночь после шоу пишут музыку. Архитекторы, которые всю ночь после шоу создают концепции и образы будущих новостроек. Писатели, которым не о чем писать. Политики, которым нечего сказать. Ученые, которые наткнулись на стену в своей науке. А ты что делаешь после шоу?
- Я… - дальше ничего говорить у меня сил не было. Личное местоимение – и все.
- Ты. Вот именно, что ты. Приходишь домой и ложишься спать. А не можешь заснуть – так маешься дурью. Ты впустую тратишь те силы, которые здесь приобретаешь. А значит - и приобретать их тебе не нужно. Иначе свихнешься от бурлящих в тебе энергий.
Я молчал, не в силах ничего сказать. Просто ждал, что будет дальше. Бравые дворники уже убрали двор, даже замыли кровь. Было тихо и чисто.
- Впрочем, можешь устроиться к нам на работу. Младшим менеджером. Завтра в девять, тут же. Буду ждать.
Мужчина сел на лавку, развернул газету, и стал в нее смотреть. Учитывая, что была ночь и сплошная темень – выглядело это странно. Как будто «буду ждать» он говорил буквально. И ждать будет именно тут. Не уходя никуда.
День шестой
Он сидел в той же позе, как и вечером. Нога на ногу, и открытая газета. Я пришел в восемь сорок пять. Поздоровался. Человек не реагировал. Тогда я понял, что нужно подождать еще пятнадцать минут. Демонстративно достал из кармана телефон, посмотрел на часы, сел на скамейку и стал ждать. Когда на дисплее отобразилось «9:00» он заговорил первый:
- Главное – это дисциплина. И если сказано на девять – значит нужно быть в девять. И прийти в восемь сорок пять – это так же плохо, как и в девять пятнадцать. Но главное – ты здесь. Начнем.
- Слушаю вас, - отозвался я.
- Итак, мы предлагаем тебе должность младшего менеджера. Твоя задача – реализовать наработки Аналитического Отдела через средства, которые будут тебе предоставлены.
- А-а-а-а… по поводу? Какие наработки? – спросил я.
- Ты же понял, что это наша структура организовывает шоу? Вот по поводу шоу ты и будешь работать. Вот тебе компакт диск, установи с него софт. Тут же тебе дадут первого клиента. Завтра должно быть шоу. Ты его и организуешь.
- То есть, вы хотите сказать…
- Бери диск и работать. Там не такой простой клиент.
Я не заметил, как примчался домой и вставил диск в привод. Автозапуск предложил установить весь пакет, я согласился. Пакет включал в себя какой-то альтернативный месенджер, а так же весьма интересные приложения: fakeICQ, fakeMail, fakeVoice, fakeTV и еще несколько с приставкой fake [ложные, фальшивые, - англ.]
Как только инсталляция была завершена, автоматически запустился месенджер. Там был всего один контакт, с которым можно было общаться. Он назывался «Аналит. Департ.» Через несколько секунд этот-самый аналит вежливо поздоровался и сказал, что сейчас передаст дело.
Делом оказался вордовский документ, содержавший краткое резюме на некого Ильенко Сергея Григорьевича двадцати шести лет. Я смотрел на его фото и сразу представил, как это лицо будет выглядеть на балконе во время шоу. От такой идеи меня передернуло.
Далее в деле указывались изыскания аналитического отдела. Все его номера телефонов, аськи, адрес почты. Имя родителей. Имя любимой девушки. Подробности его отношений с родителями и этой-самой девушкой. Место работы. Друзья, круг общения. Человек был как на ладони, как марионетка, нитки управления которой лежали прямо перед тобой.
В самом конце аналитик скромно написал: «совет младшему менеджеру: цель так или иначе приговорена. Потому, не стоит тянуть, распределяя плохие новости на длительное время. Намного более эффективно вывалить всё сразу. Тогда эффект намного лучше. Помните, любящий хозяин никогда не отрубает хвост собаке по кусочку. И главное – не забудьте акцентировать внимание цели на методе самоубийства – выбрасывании в окно. Фирме не нужны вскрытые вены. Это не зрелищно».
Я еще раз пробежался глазами по «делу» и принялся за работу. Почему-то мне удалось полностью абстрагироваться от морального аспекта этого занятия. Просто компьютер, просто программки, запущенные на нем. Программки, которые знали дорогу к самым сокровенным частям души любого человека.
ФэйкТелеграм: «прискорбием должны сообщить смерти ваших родителей».
ФэйкАська: «прости, мы должны расстаться»
ФэйкПочта: «Вы уволены с работы»
Потом последовал разговор через фейк-телефон. Где мне пришлось играть роль той девушки, которая якобы сказала, что они должны расстаться. Происходило это так: я ввел номер телефона, нажал на кнопку вызова, а потом набирал на клавиатуре ответы, а синтезатор речи выдавал в телефонную сеть эти слова голосом той девушки. По моей задумке, девушка эта от него уходила к его же лучшему другу.
Противно! Противно! Противно! Что я творю?!
Тут наступала кульминация. Мне нужно было фиксировать результат и говорить о выбрасывании в окно. И я заговорил.
День седьмой
Закат как всегда склонялся над городом, обходя стороной «Дом на бульваре Жукова». Двор постепенно наполнялся зрителями. Они садились на лавки, поправляли одежду, разговаривали в полголоса. Потом притихли. Старуха-дворничиха наблюдала за этим действом, сидя на лавочке соседнего подъезда. Она тихо приговаривала что-то вроде «упыри» и качала головой.
Вскоре на балконе появился чей-то силуэт…
***
Я стоял на балконе и улыбался. Да-да, вот чего мне хотелось. Врал мой «работодатель», что мне нужен адреналин смерти. Нет, мне хотелось посмотреть на эту вот толпу с балкона. И я стоял. Смотрел. Где-то в комнате был Серега Ильенко, моя цель. Я ждал, пока выйдет он. Вскоре он показался. Тогда я кивнул, здороваясь со зрителем. Он кивнул точно так же.
Наконец-то я понял, откуда подсветка. Прожекторы освещали дом с крыш соседних домов. Только особо конспиративно. Посторонний наблюдатель никак не мог их увидеть. А мне же они светили прямо в глаза.
А внизу были лица. Как же глупо они выглядят, эти сидящие, задрав головы, люди. Сосущие, просящие взгляды. Вот мужик с бородкой – наверное, тот самый архитектор. А вот – та нимфоманка. Сидит рядом с каким-то парнем спортивного вида.
Может там ей чего обломится…
***
Бабка встрепенулась, когда увидела на балконе двоих парней. Сначала не поняла, что бы это могло значить. Однако начали происходить странные и непривычные вещи. На балконе возились, тащили что-то тяжелое. Потом головы снова показались в оконной раме. Как-то неожиданно и резко, они вытащили на перила холодильник, и тут же сбросили с окна. Железяка с грохотом рухнула на землю. Это был старый холодильник, еще советский. От удара он почти полностью развалился, дверца отлетела в сторону, вывалился двигатель.
***
Я захохотал вслух, от переполняющих меня эмоций. Давно же меня мучила идея, как выглядит выкинувшийся из окна холодильник. Как им, интересно, понравилось шоу?
Кроме того, я нашел ту девчонку в толпе. Она (похоже, по стандартной схеме) вцепилась в руку парня-соседа. Впрочем, сосед был не промах. Он сноровисто держал ее за колено и все пытался поднять руку повыше. Что же, в этот вечер ей повезет.
- Мда-а-а-а-а… - проговорил кто-то из зрителей.
Вдруг зазвонил телефон. Я вынул из кармана свой, а мой коллега по шоу – Серега – свой. Звонили и мне, и ему одновременно. Я услышал краткое:
- Вы уволены. Слабодухим не место в организации. Вы чуть было не убили этот дом. Один провал шоу – и все, больше никто не придет… А знаете, сколько стоит организовать новый дом для шоу?!
- Чуть было?! – ответил я. Однако, связь прервалась. Да и все стало ясно.
Парень бросил телефон на пол и с разбегу выскочил с балкона вниз. Склонившись через перила, я увидел, как его тело упало прямо на холодильник, изломалось и, можно сказать, смешалось с металлоломом.
Тем временем, рука спортивного вида парня уже залезла под юбку той девушки, а на ее лице проступило какое-то подобие счастья.
- Вот это, господа, уже мда-а-а-а-а-а, - прозвучал знакомый голос. Мужчина с газетой.
«Жизнь продолжается», - подумал я, и вышел из квартиры на лестничную площадку. Потом спустился вниз на лифте. А дальше – домой.
Новая неделя. День первый.
Я стоял в суточной кассе, в длиннющей очереди. Когда право говорить с небольшим стеклянным окошком дошло до меня, я просто проговорил:
- Один плацкарт до Симферополя. Устраивает любое место…
Mood: задумчивое 
|
|
| |
|
Total posts: 2 Pages: 1
«« « 1 » »»
|
|
| Mo |
Tu |
We |
Th |
Fr |
Sa |
Su |
| | | 1 | 2 | 3 | 4 | | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | |
|
